Хайдакхан Бабаджи

В прошлом году оставил тело Харговинд Баба , один из преданных который был непосредственно с Бабаджи.
Чудесная лила из воспоминаний преданных.

Однажды днем мы все собрались на платформе перед ванной Бабаджи. Пятьдесят, может быть шестьдесят преданных поют бхаджаны и празднуют присутствие Бабаджи. Вдруг Он встал и привёл Шастриджи, Гауру Деви, Харговинда и меня в маленькую комнату перед ванной. Нам пришлось закрыть за собой дверь. Внезапно, находясь на ярком солнце за окном, мы оказались в очень темном пространстве. Бабаджи был на стуле, а мы сидели на полу. Мы не зажгли даже свечу или факел. Единственный свет пролез через маленькую щель под дверью со стороны. Когда наши глаза привыкли к темноте, мы все равно не могли увидеть многого.

Бабаджи начал говорить мягким волшебным голосом: ′′ Я позвал вас сюда, чтобы вы стали свидетелями особого момента."
Энергия в комнате стала электрической, а вне комнаты бхаджаны продолжались.
Бабаджи говорил и Шастриджи повторял и делал комментарии, а Гаура Деви переводила на английский:
′′Я позвал вам сюда для важного секретного заявления, которое для присутствующих здесь и сейчас."
Харговинд, в этой жизни ты для меня, как Арджуна для Господа Кришны."
Шастриджи вспыхнул в радости и с ясной эмоцией в голосе повторял слова Бабаджи, пока Гаура переводила.
Харговинд начал плакать и положил голову к ногам Бабаджи.

Пока мы сидели во тьме, Бабаджи продолжил медленным и мягким голосом, что Харговинд был его преданным номер один. Волшебство было в воздухе. Нам еще раз напомнили, что это секрет и мы никому не должны были об этом говорить. Эта встреча закончилась менее чем за десять минут. Я открыл дверь и нас ослепил яркий свет, осветив всех поющих в зале киртан. Я проигнорировал несколько любопытных вопросов, но лицо Харговинда показало, что произошло нечто очень важное.
На следующий день я сидел в магазине и клиент сказал мне:
- Вчера в ванной было что-то, не так ли?
-Я не уверен что понимаю, что вы имеете в виду," - ответил я.
-′Вы были там, вы были одним из людей, которые знали, что случилось там с Харговиндом.

Я снова дал уклончивые ответы, но она продолжала настаивать, а потом сказала мне, что Гаура точно рассказала о том, что произошло в ванной накануне.
Будучи верен обещанию, которое я дал Бабаджи, я все еще отрицал, что кто-либо мог об этом знать. Когда она ушла, я закрыл магазин и пошёл к Гауре, с нетерпением спрашиваю:
′′Что ты делаешь, Бабаджи дал нам четкие инструкции по секретности!"
- Да, - сказала она, но после того, как ты ушел, Он мне сказал, что я должна рассказать всем, что случилось."

Типичная Бабаджи Лила, игра в Его Божественном присутствии. Бабаджи как солнце, излучающее любовь на Человечество. Бабаджи всегда удавалось заставить многих людей почувствовать себя приближенными к Нему как-то, но если человек был действительно благословлен любовью и особым вниманием, то это был Харговинд.

Пока мы только можем наслаждаться необыкновенными и очаровательными Бхаджанами и киртанами до конца своей жизни, а душа Харговинда уже объединилась с Бабаджи.

Очень интересная речь Шастриджи в Швейцарии в мае 1985 года 

ЧАНДАН

Применение чандана имеет большое значение, поскольку оно меняет линии вашей судьбы. Возможно, большинство из вас слышали или читали о знаменитой истории Господа Кришны и его друга детства Судхамы.
История гласит, что у Господа Кришны, когда он был ребенком и учился в ашраме Сандипани, был друг-брамин из очень бедной семьи. Его звали Судхама. Оба они вместе учились и были большими друзьями.
Затем, когда они закончили учебу, Кришна пришел в Матхуру и стал царем, а Судхама вернулся в дом своего отца, потому что он был бедным брамином.
Со временем его бедность становилась все более и более острой.
У него были дети, и его жена постоянно говорила ему, что «Мы настолько бедны, что у нас нет достаточно еды или молока, чтобы дать нашим детям. И они страдают. Мы все страдаем. Какая польза от твоего друга, который король, у которого есть все? Почему бы тебе не пойти к нему и не попросить помощи? " А Судхама, который был очень застенчивым человеком, не хотел пользоваться своей дружбой с царем, поэтому он продолжал отказываться идти. Но его жена была в отчаянии, и однажды она буквально заставила своего мужа пойти к Кришне и попросить о помощи.

Судхама был очень плохо одет, потому что он был очень беден. У него была разорвана вся одежда. У него не было даже достаточной одежды, чтобы одеться. Когда он пришел, Кришна узнал, что это был бедный брамин, который учился с ним в ашраме риши Сандипана. Поскольку он был брамином, по обычаю он потребовал чашу с золотом и немного воды и омыл ноги Судхаме в золотой тарелке. Омыв их, он принял воду как прасад. И Кришна заставил Судхаму сесть с ним на его личный трон царей Королевства Дварки. Тогда Лакшми, жена Вишну (в воплощении Кришны она была царицей Рукмини), сказала Кришне: «О, мой господин, что это? Что это за ирония судьбы в том, что ты - царь Дварки, а твой друг такой бедный брамин? Это очень плохо ». Итак, Господь Кришна начал смеяться и сказал: «Моя королева, почему ты беспокоишься? Это результат его кармы». Итак, королева сказала: «Мой Господь, вы - Божественное существо, которое может изменить законы кармы». Царица продолжала настаивать, и в конце концов Кришна смягчился и сказал: «Хорошо, принесите чандан».

Как Шри Махапрабхуджи наносил чандан нам на лоб, точно так же, когда Рукмини принесла чашу с чанданом, Кришна взял голову Судхамы и положил чандан ему на лоб. Тогда Господь Кришна сказал: «Лакшми-Рукимини, на его лбу написано« КША-Я-ШРИ », что означает« уничтожение процветания », что на его лбу нет процветания».

Господь Кришна продолжал говорить: «Но когда я нанес чандан ему на лоб, я стер Я-КША, и появилось противоположное.« ЯКША ШРИ », что означает« казначей богов и казначей мирового банка ». Итак, Судхама стал хозяином денег всех банков.

Когда Судхама вернулся домой, его глиняная хижина исчезла, и вместо него у него был дворец. Поэтому он молился Господу, говоря: «Ты был настолько добр и милостив, что своими божественными руками взял меня за голову и применил чандан, изменив таким образом мою судьбу, так что я стал самым преуспевающим человеком на земле». И в этом огромное значение чандана. И поэтому Шри Махапрабхуджи изменил судьбу и удачу всех нас - вас, меня и всех остальных - положив чандан нам на лоб, он изменил линии нашей судьбы.

У каждого мужчины и каждой женщины есть линии чандана на лбу, даже без чандана. Вы смотрите в зеркало: либо у вас есть три такие линии (горизонтальные), либо вот такие (вертикальные). Это линии судьбы, написанные судьбой. Те люди, которые действительно знают о чтении будущего, не смотрят на вашу ладонь. Они не смотрят на твое лицо. Им тоже не нужно смотреть в свой гороскоп. Они просто смотрят на ваш лоб и складки на нем и могут сказать вам, какова ваша судьба. Какая у тебя дальнейшая жизнь.

Я хочу поделиться с вами принципами Шри Махапрабхуджи, знание которых Он излил на меня Своей милостью в течение тринадцати и более лет, которые я провел с Ним. Я старый человек и скоро умру, но Шри Махапрабхуджи одарил меня такой милостью. Он послал меня к вам в старости. Я хотел бы дать вам все, что получил от Шри Махапрабхуджи по Его милости. Я хочу поделиться с вами всем, что Он сказал мне со Своей бесконечной благодатью, потому что я не должен быть эгоистичным человеком и забрать всю эту благодать с собой, когда умру. Я хочу дать людям в этом мире все, что я получил через Шри Махапрабхуджи по Его бесконечной милости. Он всегда раздавал все, что мы предлагали Ему, и никогда ничего не оставлял себе - Он сразу же раздавал вещи в виде прасада. Точно так же и этот прасад, который Он дал мне по Своей милости, я хочу дать и поделиться со всеми вами.

С Божественной Милостью Шри Махапрабхуджи я пролил свет на учение Шри Махапрабхуджи: чандан. Я очень кратко поделился с вами всем, что нужно было сказать.

Бабаджи по желанию мог изменять Свою внешность. На глазах у многих людей Его лицо приобретало черты Иисуса Христа, различных богов индуистского пантеона и множества известных святых
В 1983 г. во время празднования Рождества преданная Бабаджи из Италии в течение пяти минут фотографировала Бабаджи по отдельности с четырьмя различными мужчинами, рост которых колеблется от 5,8 до 6 футов. На каждом снимке Бабаджи точно такого же роста, как и тот человек, с которым Он стоит .За несколько лет до этого в ашрам приехал американский доктор исключительно высокого роста —6,7 фута. Все обращали внимание на его рост.
Однажды Бхупиндра Шарма со своим товарищем смотрели из ашрама на Бабаджи, который на берегу реки разговаривал с доктором, заглядывая снизу вверх ему в лицо. Они спустились по ступенькам и, приблизившись к ним, увидели, что Бабаджи и доктор одного роста.
Многие люди рассказывают об изменении веса Бабаджи. Однажды мы с Ситой Рамой привезли из Дели весы для нужд местной больницы. Мы вернулись в ашрам и когда совершали пранам, Бабаджи спросил нас, что в коробке. Узнав, что там находится, Он решил взвеситься, и весы показали 75 кг (165 фунтов).
Однажды, когда Бабаджи посещал раджу Бхавнагара, очень пожилой приверженец, известный под именем Сахиб, пригласил Шри Бабаджи в дом своего сына. Старик встречал Бабаджи у машины. По индийским обычаям уважаемого гостя полагается вносить в дом на руках. Сахиб настоял на соблюдении традиций. Бабаджи (вес которого в то время составлял 65 кг), ловко забрался на спину старику, и тот пронес Его 30 или 40 футов до самого дома. Сахиб утверждал, что Бабаджи был легким, как ребенок.Я тоже испытал на себе способность Бабаджи уменьшать Свой вес. Иной раз, когда я вставал перед Ним на колени, Бабаджи сходил со Своего кресла, ступая ногами мне на спину. Я часто думал, что Он хотел проверить мою выносливость. Но я не успевал ощутить тяжести, как Он уже стоял на земле.

Радхе Шиам «Я –Гармония. Книга о Бабаджи»

Из книги "Врата к свету"

Бабаджи вводит преданную в состояние сат-чит-ананды

После обеда мы сидели вдвоём с Бабаджи недалеко от пещеры, где его впервые обнаружили в 1970 г.

Он спросил: "Ты счастлива?"

– Да... вот настолько, – отвечала я, показывая ему своими указательным и большим пальцем длину в полдюйма. Про себя я подумала: "Я только тогда буду действительно счастлива, когда услышу твой голос внутри себя, когда стану одно с тобой".

– Что, ты не счастлива? – спросил он.

– О, да, – повторила я и вновь со словами "вот настолько" показала ему длину в полдюйма. Мне нелегко дался этот ответ.

– Уходи! – прокричал он, сделав при этом отстраняющий жест рукой. Поток грусти грозил поглотить меня, но неожиданно, в одно мгновение, он сменился чувством безграничной радости. Я подпрыгнула с криком: "Я – свободна! Свободна!" Я была счастлива, меня переполняли радость и ликование.

Один за другим следовали внутренние опыты, открывающие сердце. Они были подобны жемчужинам, нанизываемым на нить. И становились всё грандиознее и сильнее, пока, наконец, неожиданно не достигли своей кульминации в состоянии сат-чит-ананда (бытие-сознание-блаженство). Ничем необусловленная любовь заполнила огромную пустоту во мне, придавая жизни совершенно иное направление. Она научила меня любить Бога и его творение – не только заметные и удивительные его части, но также и едва различимые фрагменты, обычно воспринимаемые, как незначительные и не заслуживающие внимания; я увидела, что они тоже пронизаны чистой любовью.

Из книги Эндрю МАЙКАПАРА "Путь ученика махаватара Бабаджи"
(Из главы 6:"Первый месяц в ашраме")

Я начал замечать, что все в ашраме вертится вокруг Бабаджи. Если он высказался свое недовольство чем-то, то сразу все начали подстраиваться под его новое указание. Когда он делал замечание или выговор по поводу чего-либо, то все чувствовали свою вину и старались как-то ему угодить. Что он сказал, как посмотрел, сколько дал прасада и кому во время даршана, кому улыбнулся, кого выгнал, все имело какое-то таинственное значение для всех. В то время я еще не чувствовал, что имею с ним какое-либо особое или близкое отношение. На самом деле я чувствовал себя посторонним наблюдателем, участником в жизни ашрама, но непричастным к самому Бабаджи. Мне показалось странным, что наши разговоры и обсуждение никогда не касались поведения Бабаджи и его взаимоотношений с нами, как будто все боялись вслух что-либо свое о нем высказать. Но зато мы часто входили в разговоры на духовные темы, особенно все, что связанно с индусской философией и культурой. Когда я хотел завести разговор о нем и моих наблюдениях о его отношении с нами, то часто получал один и тот же ответ: «То, что он делает невозможно понять. Надо все принимать, но не оценивать. Он все делает на благо своих учеников и всего мира».
В течение следующей недели эта ситуация достигла кризисного состояния во мне. Я начал видеть Бабаджи как маленького деспота управляющими нами, словно пешками. Он играл с учениками, с их чувствами, то, приближая к себе, то, отшвыривая от себя, как грязную тряпку. Он вызывал добрые теплые чувства, а потом растаптывал эти же чувства в прах. Он требовал немедленного подчинения любому приказу и часто делал выговор принародно, когда видно было, что человек изо всех сил старается выполнить его указ. Когда мы работали у реки, носили камни, выбиваясь из сил в пятидесяти градусной жаре, то мне казалось по выражению его лица, что он нами был недоволен. Во время даршана, когда каждый приходил с подарком, падая ниц перед ним, желая услышать доброе слово, увидеть его улыбку, то он часто даже не смотрел на него.
Ко мне он всегда относился нейтрально, не дружески, но и не холодно. Но мне было обидно за тех, с кем он пренебрежительно и неуважительно обращался. Мне показалось, что когда он очень дружески приветствовал кого-либо, приглашая их сесть около него, давая им изобилие прасада и внимание, то это тоже была своеобразная игра.
Во мне созрел мятеж. Внутренний протест особенно ярко ощущался во время даршана. Каждый день по два раза приходилось делать пранам перед ним. Это мне стало казаться все более унизительным процессом. Укладывать свое тело на землю лицом вниз перед его ногами, прикасаясь к его стопам. Я понимал этот недвусмысленный жест как принижение себя перед человеком, лишаясь прав и достоинств.
Однажды во время утреннего даршана мой внутренний протест достиг своей кульминации, и я решил больше не унижать себя таким образом. Я принял для себя твердое решение, что больше не буду совершать пранам перед Бабаджи. И даже был готов покинуть ашрам, если это было одним из условий пребывания в нем. Мне, конечно, не хотелось уезжать, потому что осознавал, что какой-то внутренний процесс уже начался, но преодолеть свои чувства не счел возможным. Приняв свое решение, я уже морально подготовлялся к тому, что Бабаджи меня выдворит.
Умываясь у реки, я подошел к одному ученику Бабаджи – американцу, который три с лишним года жил в ашраме, и всегда был вблизи учителя. Лок Натх мне казался каким то далеким и недоступным для нас новоприезжих.
Я робко обратился к нему за советом. Он меня выслушал и сказал: «Многим трудно преодолеть чувства принижения, когда делают пранам. Даже индусам это бывает трудно». Я тогда ему объяснил, что принял решение больше не делать пранам. Он помолчал некоторое время и потом мне сказал, «Бабаджи знает все твои мысли, и пранам это возможность непосредственно с ним общаться. На вечерний даршан ты сделай пранам и оставь все, что в твоем сердце перед его ногами, а он сам решит как лучше». Я так и сделал, как советовал мне Лок Натх.