Зарисовки воспоминаний...

Когда я читала "Зарисовки воспоминаний" Тимура, я почему-то думала про Маринку и про всех детей на свете. Как они быстро повзрослеют!..

Какой у них чудесный, радужный мир. :luck:

Я думала про детей. Какие они у нас умные и красивые! Иногда у моей Маринки тоже болит голова.

У них свои суждения, свои друзья. Открытия, книги, любимые образы. Они пишут свои первые песни, стихи.

И вот они уже взрослые. Но для нас остаются такими же маленькими и душистыми, как во младенчестве. Их улыбки и объятия - самые-самые. Наши дети. Бесценные существа.

Я погружалась в Любовь и Страну Детства и Счастья. Было так чудесно читать, проникаясь любовью и волшебством.

Тимур, благодарим Тебя за бесценный подарок!

Дети, дети... Будьте счастливы!

Духовный путь это борьба. Борьба между иллюзией и реальностью. Истиной и правдой. Эгоизмом и истинным я человека. Это борьба между знанием и не знанием. Это борьба между Богом и человеком. Это борьба между долгом тела и долгом души. Это бесконечная борьба между сторонами, которым нет конца. И в этой борьбе я не знаю чьей стороне принадлежу. И со мной рядом Бог...улыбается. [автор]

---

- You have to take the ax and cut it down. The tree is rotten!

- If I was a woodcutter, I`d cut. If I was a fire, I`d burn. But I am a heart and I love. That`s all I can do.

- Ты должен взять топор и срубить его с корнем! Древо прогнило!

- Если бы я был лесоруб - я бы рубил. Если бы я был огнем - я бы жег. Но я сердце и я люблю. Это все, что я могу делать.

[Dialogue of Baptist and Jesus from the movie: The Last Temptation of the Christ. - Диалог Баптиста и Иисуса Христа из фильма: Последнее Искушение Христа.]

---

И я сижу у Его Изображения. Кто-то сказал мне, если я буду говорить только правду и никогда не скажу не правды - через 6 месяцев Он сам явится ко мне. Я знаю о Нем только одно - Он Бог. Уже через пару дней я понимаю, что я не способен не лгать. И мне не нужно знать ничего больше. В моей комнате пусто. Полки еще не забиты сотнями духовных книг, восточный угол еще не полнится ароматом сандала и изображением Авотаров всех эпох и времен. Я молюсь...

- Господи! Я не умею думать о Тебе так, чтобы был только Ты. Мой ум - это дом и я приглашаю Тебя освятить мою обитель. Я не умею возносить молитвы и не знаю, как служить Тебе. Но если ты войдешь - то в своем уме я омою Твои стопы и этой водою окраплю свою голову...

Я великий мечтатель. Многие жаловались моим родителям, что я великий лжец и, что им пора бы уже предпринять что-нибудь по этому поводу. Но меня воспитывали из принципа свободы. Мне позволяли делать все, напоминая лишь о последствиях. И мама говорила:

- Он просто хороший фантазер.

И я и вправду фантазер. Мечтать и фантазировать - это то, что я умею лучше всего. Это то, что мой ум не надо заставлять делать. Он делает это сам. Каждое мгновение. Каждую секунду. И я понимаю, что мне не одолеть Его таким. И тогда я начинаю фантазировать о Нем.

Вот Он идет. Он отворяет дверь моего дома и входит в прихожую. У порога стоит маленький стульчик с резными позолоченными ножками. Я спешу за тазом и кувшином, сделанными из золота. У кувшина длинный носик - из него удобно наливать воду.

В прихожей послышался шорох. И я отвлекся на секунду. Наверное, пришел папа. Я осекаю себя и возвращаюсь к своему нарождающемуся миру. Признаюсь, сейчас, моя фантазия доставляет большое удовольствие. Я чувствую - в моей душе что-то творится.

Я наливаю воду в золотой тазик и омываю Его стопы. Саи улыбается и кладет свою руку на мою голову. Он сам опускает руку в воду и прыскает на меня несколько капель. По моему телу пробегает легкая, освежающая дрожь.

Я открываю глаза и...

И ничего. В моем сердце нет любви. В моем сердце нет ничего, кроме веры, построенной на мистических переживаниях(о которых еще напишу), вкус которых уже проподает. Я отчаиваюсь и начинаю кланяться изображению Саи. Это изображение, наверное, известно всем преданным. Саи сидит на стуле из красного дерева с алой обивкой. Нам Нем оранжевая роба. Одна нога поставлена на специальную подставку, сделанную из того же красного дерева. Позади Саи гирлянды цветов. Саи нежно, едва-едва улыбается и Его права рука поднята ладонью вперед.

Я приношу сотни поклонов. Я кланяюсь и кланяюсь. Но ни один поклон не приносит мне удовлетворения. Облегчение, легкость сердца, которую я ищу так и не наступает. Я приношу еще сотни поклонов, пока моя голова не начинает кружиться.

Дома уже канитель. И я должен выйти из комнаты.

- Саи! Саи! Прими мои смиренные поклоны! Это все, что я могу Тебе дать. Прими же мои поклоны... Примие же! Ну, прими же!

***

Я не умею медитировать. Как только я узнал Саи, я понял, что не умею медитировать. Медитация - это концентрация на Боге. Медитация - это не концентрация на точке между бровями, это не концетрация на дыхании, на точке, на мыслях, на теле, на свете, пустоте или еще чем-то. Медитация - это концетрация на Боге, это сам Бог и ничего более. И я понимаю, что я не умею медитировать.

Сотни мантр, тысячи песен и Божественных историй. Все это не устраивает меня, когда я сожусь перед алтарем и вижу изображение Саи. Вчера я выучил Саи-гаятри мантру. Сегодня днем мне вручили четки из тулуси, едва получив которые, я думаю не о том, как буду делать джапа-медитацию, но о том, как хорошо бы было, чтобы Саи благославил их и, как бы здорово тогда я молился и каких успехов достигал бы. Я сижу перед алтарем и меня не устраивает ничего. Я неожиданно вспоминаю о домашнем задании, которое никогда не делал. Я вспоминаю о том, что вчера показывали по телевизору. Я разговариваю с какими-то "прохожими" людьми в своем уме. Я не умею медитировать.

Я закрываю глаза. И начинаю повторять Саи-гаятри мантру. Вслух...

Первый раз моя молитва напоминала мучения. 5 минут медитации длились вечность. Я с нетерпением перебирал четки. Когда же конец... когда же будет последняя. Зачем я вообще взял эти четки? Мешочек совсем не удобный - в нем потеет рука. Какие же там были слова у мантры? Не открывать глаза! Я покрепче сжимаю четки в своих пальцах, отбираю с десяток деревянных шариков назад, которые я "пересчитал", поддавшись бешенной скачке моих мыслей, и, насупив брови, я еще громче, пока слова не заглушают мысли, начинаю повторять: Ом Саи Ишварае Видмахе...

Это было мучение. Я отложил мешочек с четками. Я проделал хорошую работу. И думая об этом, я чувствую, как какая-то сладость поднимается из моего сердца, распространяется на языке, во всей полости рта и где-то у макушки. Я на верном пути. Краткие мгновение блаженства. И за них я веду борьбу. Я намерен биться за каждую каплю бессмертия. В, конце концов, сын я Божий или нет?

Впереди еще тысячи дней джапы. Впереди целая жизнь! И бесконечная борьба. И я, великий фантазер, вижу себя победителем на этом духовном пути...

***

Только что все отпели бхаджаны. Я нахожусь в комнате с преданной, которая на несколько десятков лет старше меня. Другая преданная, которая тогда впервые принесла мне книгу о Саи, снует из комнаты в комнату, собирая всякую утварь.

- Тимур. Ты пример для меня. Нет, ты пример для многих преданных. Я еще никогда не встреча подобных тебе.

- Да, Тимур далеко пойдет...

- Тимур, ты так поешь бхаджаны! Я будто оказалась в Ашраме, в той комнатке, где поют индусские студенты.

Глупцы! Что же вы делаете! Вы! Вы! Вы! Все вы мои злейшие враги! И моя голова раскалывает, пронзенная иглами эгоизма! Я ненавижу себя и их. Я вижу изображения Саи, у которого еще недавно млел, напевая бхаджаны. Что же вы делаете! Вы уничтожили все...

И я уже оплетаю себя Его Именем. Я высекаю себя мантрами и трехстопными, возвышенными молитвами, прославляющими Его славу.

Баба! Во мне столько эгоизма!

И я начинаю рассказывать о Саи и Его славе. Нет! Я пропогандирую свою веру. Да. Я ненавижу это в преданных и в себе самом. Но с каким-то мазахистским, солоноватым чувством продолжаю взвинчивать себя. Стол похож на жертвенный огонь, в который каждый выбрасывает свои мистические истории, видения, чудеса, какие-то фантастические истории, сны, все, что какие-то мгновение принадлежало нам...

- Кто говорит о своих духовных достижения - те уже получили свое. Так говорил Иисус. - рассказывает мне Кришнаит на следующий день. В ночь перед этим днем я плачу и раскаиваюсь за все.

С тех пор я решаю не появляться на бхаджанах. Вся моя духовная деятельность, за исключением споров и бесед, теперь не выходит из моей комнаты. Мне еще нет 18 лет...

Спасибо, Sita за впечатления.

Вообще, я не ожидал, что будет столько откликов. Ваши впечатления помогают мне продолжать свою работу и не бросать ее...

Саи Рам!

Тима продолжение классное.. особенно про тех, кто хвалит... после этого бывает так трудно петь >_< >_< .. но это тоже свой урок..

когда зависимость от тела исчезает, то уже ничего не влияет на воспевание от души.. концентрация только на внутреннее проживание бхаджана..

Господь нам разные проверки устраивает.. и через "медные трубы" тоже надо проходить.. без этого ведь на Гору "Высшего Я" не залезть..

кстати, в книжке с бхаджанами "Путь к Богу" слово "бхаджан" переводится как "поиск единства с Богом через пение песен"..

.. ПОИСК ЕДИНСТВА.. через пение...

В жизни каждого преданного наступает момент, когда тень падает на его духовный путь. Когда Луна заходит, а Солнце не видно из-за облаков чувств.

Когда жертвенник осквернен - продолжать жертвоприношение нельзя. Нужно опрокинуть жертвенник и достать всю грязь. Вполне естественно, что в этот момент часть жертвоприношений тоже будет выброшена или утеряна, но лишь для того, чтобы избавиться от нечистоты и продолжить жертвоприношение...

Оглядываясь назад, я не могу перестать удивляться Божественному провидению. Иногда у меня создается впечатление, что Бог играет в пазл(puzzle), складывая элементы одной картины по частям. Человеку свойственно глядеть на части одной большой картины и видеть их по отдельности. Но со временем все становится ясно... ясно, как Божий день.

Сезон дождей - сезон не всегда простой. В 3 часа ночи подъем дается нелегко, глаз все время ищет солнца. За окном что-то капает, и птицы неохотно и протяжно распевают на свой лад. Уже много дней меня тошнит и отчаянно рвет. Это уже моя третья поездка в Ашрам, так сильно отличающаяся от двух предыдущих. Кажется, что все плохо... мне не удается попасть на линии. Я не могу есть, а в редкие жаркие дни у меня пересыхает рот. Рядом со мной, на другой кровати, женщина, которую я люблю и ненавижу. Вместо того, чтобы думать о Боге, я думаю о ее слегка обнажившемся бедре. Люблю как женщину. Ненавижу за чувства, которые она во мне пробуждает. Я быстро преисполняюсь отвращением - и у меня теплеют коленки. Я тихонечко встаю, беру свой коврик и ухожу в дождь...

Я движусь в противоположную сторону от Ашрама. К дереву медитаций, где когда-то в пещере сидел Саи. Я поднимаюсь по неудобным ступенькам вверх, потом сворачиваю на тропку и иду в горы. Говорят там змеи и скорпионы - я немного побаиваюсь. Дождь закончился - и где-то затлело Солнце, но его еще не будет видно пару часов.

Вот я нахожу удобный валун. Я его давно приглядел. Он удобно нависает над горой, под ним редкие сухие деревья, а дальше за горизонтом видна деревушка. Спокойно. Я сажусь и закрываю глаза.

Что я буду делать? Как буду медитировать? Я никогда не знаю. Не знаю и какая из тысяч дверей откроется. А в одну и ту же редко удается зайти... Как правило первые полчаса я борюсь с умом и своими чувствами. Это даже не медитация. Это борьба... но вскоре все утихает. И я слышу шелест веток, как они трутся - мне кажется, что шипит змея. Я медитирую на Шиву и вскоре перестаю дышать. Со мной бывает это часто. В первый раз, помню, я сильно испугался. После долгой задержки и при сильной концентрации сразу начать нормально дышать не получается. На самом деле дыхание продолжается, только оно совсем незаметное. Меня заливает свет - и я забываю про свои грехи. Редкие моменты счастья...

Я возвращаюсь и иду на даршан. В желудке сосет, хочется есть. Во влажном воздухе на улицах особенно воняет, и я спешу зайти в ворота Ашрама. На линии я опоздал и поэтому сразу вхожу в мандир.

Днем я иду в пенджабскую, но меня от запахов тошнит. Я понимаю, что это от голода, но ничего поделать не могу. Меня хватает на ласси и я спешу в тибетский ресторан. Там я заказываю лепешки с соленым сливочным маслом и имбирный чай. Это единственное, что я могу есть. Но к вечеру меня все равно рвет.

Девушка моя возвращается обычно к вечеру. Я уже жалуюсь на живот и читаю Вивекананду. Перед сном меня опять бешено тошнит и рвет. Ночью я несколько раз просыпаюсь и ползу к туалету, сетуя на собственную слабость и лепешки с чаем. Что же это такой со мной творится?

На следующее утро, после фантастического, вдохновляющего даршана я спешу в комнату. А дома девушка. Уже через пять минут я ее страстно хочу. Пристаю и добиваюсь своего. Она не против. Она все понимает, у нее другой путь, женский. Я чувствую себя грязью и снова ухожу в горы. К вечеру на даршан, прячась от себя и Саи. Плачу у статуи Будды в садике перед небольшим рынком.

- Господи? Что же Ты от меня хочешь? От меня же ничего не осталось. Ни чистоты, ни праведности, ни целеустремленности. Два года назад я был силен как тысячи слонов! А сейчас... я жалкий карми, который приехал спастись к Тебе от чувств.

И опять в тибетский ресторан. Лепешки и чай. Я знаю, что ночью меня опять будет тошнить. Но мне безразлично. Я слаб.

Ночью рвет. Я прошу каких-то таблеток у девушки. Она ухаживает за мной и ложится спать. Я еще долго не сплю. Мой организм похож на набухшую кровью вату и я уже подумываю, не подхватил ли я лихорадку. Меня знобит. Я разваливаюсь.

Утро. Даршан. Молитвы. Борьба с чувствами. Тибетский ресторан. Вечером я решил помедитировать в мандире. Я молюсь до потери сознания. Обнаруживаю себя уставшим и выжатым как лимон. Опять тошнит.

- Саи! Уничтожь меня! Я хочу умереть. Я хочу умереть! Сотри меня в порошок, пусть останешься только Ты. Только скажи и я вонжу в скорлупу своего эгоизма стрелы знания и любви.

И приходит ночь. В тошноте и поте я забываюсь сном. И мне снится Она, Мать вселенной. Шакти, которую я никогда не видел, но так наслышен. Целую неделю я читаю Вивекананду, Учеников Рамакришны и самого Рамакришну. Мне кажется, я уже знаю, как Она выглядит...

И Она приходит. Я слышу гром! Но это не гром. Это Ее смех. Она смеется надо мной. Жалкий людишка, куда ты от меня денешься? - слышится в Ее строгом, но сострадательном смехе. Я брожу взглядом по темноте в поисках Ее лица. И вот я вижу Ее глаза! У Нее глаза Саи. Черные. И я слышу собственный вздох, по ту сторону тела, по ту сторону сна, где я, испуская дыхание, сплю. Свет поднимается от пяток, молнией проносится и бьет в макушку. Я умираю...

И выдох. Я хочу проснуться! Мне страшно! И я безмерно счастлив! Мой ум уже безмерно счастлив! Надо проснуться! Я не хочу умирать!

Но Ее смех, словно силком, втягивает меня обратно в сон. Она сново смотрит на Меня. Ее взгляд мягок, но взгляд этот приносит святую смерть. Кали! Мать! И опять молния. Меня будто парализует, я похож на струну, которую натянули с намерением порвать. Меня заливает светом и я умираю.

И выдох! Я знаю это чувство. Впервые оно произошло несколько лет назад. Но я не решился о нем говорить никому. Вдруг я галлюцинировал?

Куда ты! А ну, сюда...

И я умираю в третий раз. Сплошной свет. Где-то в макушке я испытываю оргазм, и по всему телу пробегает приятная парализующая сладость. Мое тело - ледышка. Время медленно идет. Я понимаю, что не могу открыть глаза. Я хочу плакать и мне кажется, что слеза течет по моей правой щеке. Первая мысль, что я парализован на век. Мой ум устремляется куда-то на десятки лет вперед, где я на коляске, пью из чьих-то рук, не в силах пошевелить головой. Я изо-всех сил хватаю себя за ногу. Но я не знаю - происходит ли это или нет. Боже, как же мне страшно! Как же мне страшно! Только бы не уснуть. Только бы вновь чувствовать свое тело...

Я трясу себя и хочу кричать. Рядом девушка, я пытаюсь кричать ее имя. Ну, проснись же! Проснись! Ты не слышишь? Я пытаюсь кричать твое имя. Но мой рот не шевелится... Я лежу. Время течет. Проходит вечность - и я успеваю смириться со всем. С темнотой. С пустотой. С бесчувствием. Я даже не уверен в существовании своего сознания и тела. Где же Рамакришна, который погладит меня по груди и вернет назад? Я ничего не слышу. Этот факт я нахожу самым ужасным. Я ничего не слышу...

И вот я обнаруживаю, что уже какое-то время рукой ухватил себя за ногу и с силой трясу. От руки ко мне возвращаются чувства. Но я боюсь пошевелиться. Будто все тело отлежалось и по нему бежит ток. Я открываю глаза...

Аккуратно поднимаюсь и кладу стопы на холодный пол. Меня тошнит. Я буквально ползу к туалету со стонами и хрипом. В обнимку с унитазом я снова начинаю засыпать. Мне снится Шиваратри. Саи рождает лингам и каждый Его "позыв", когда Его грудь вздымается и вот-вот линга выйдет - отражается во мне рвотой. Я счастливый освобождаю свой и без того пустой желудок. Наконец, Саи рождает лингам. Мне кажется, что это я его родил. Так настрадался...

Я мысленно помещаю лингам себе между бровей и иду опять в кровать. Спать я не могу. Слишком страшно. Понимаю, что прошло всего три часа с момента, как я лег спать. Выхожу на кухню. Я знаю, что тошноты больше не будет. Я отламываю кусочек от красного граната, счищаю кажуру и помещаю кисленькую ягоду себе в рот. Слегка горчит. Я джняни, мне надо подтверждение. Я предпочту считать свой опыт - сном, воображением, чем духовным опытом. Что это было? Я открываю книгу и читаю случайный абзац. Вивекананда говорит, что это То, к чему Он и я так стремимся...

Я ухожу в ночь. Ворота в Ашрам, наверное, еще не открылись...

когда Его грудь вздымается и вот-вот линга выйдет - отражается во мне рвотой. Я счастливый освобождаю свой и без того пустой желудок. Наконец, Саи рождает лингам. Мне кажется, что это я его родил. Так настрадался...

да, Тима.. твоё состояние там вплетено между слов и строк..

то, что ты пережил, выливается прямо в душу ...

открываю книгу и читаю случайный абзац. Вивекананда говорит, что это То, к чему Он и я так стремимся...

интересно, что Он имеет ввиду.. всё-таки, очень надеюсь, что это - рождение в нас Новой Вселенной ..

а совсем не страдания и страх.. они только грубая чешуя, которая сползает, когда происходит Рождение Лингама..

Река ласково трется о землю. Как хрустальная змея, нечаянно ожившая в руках художника, река движется, шипит и обнажает свои сверкающие чешуйки. Я устроился на ветке. Довольно высоко и опасно, но мне совсем не страшно, мне так удобнее. Сейчас тихо и можно слышать шепот деревьев, представлять себе море, глядеть на перламутровое небо и думать о Саи.

В это время все преданные слушают лекции, проходят кружки по обще человеческим ценностям. Я, еще тот пройдоха, не испытываю никакого интереса к этим занятиям и рефератам, которые зачитывают на этих кружках. Я уважаю то, чем все занимаются на конференции Саи, но у меня другая работа. В руках у меня оранжевая книжечка - Атмабодха трактат Шанкарачарьи с комментариями Сатья Саи Бабы. Река и небо мои собеседнники и руководители кружка, Шанкарачарья и Саи - мои лекторы, я же внимательный слушатель. Я мусолю карандашь в своем рту, грызу его, не замечая...

В особые минуты концетрации и сосредоточения я смотрю куда-то, слушаю что-то и подчеркиваю слова...

Саи! Когда я смотрю на Тебя - я не вижу Тебя, как Тело Аватара. Я вижу Тебя, как Атму. Гляжу на Тебя и вижу сразу весь мир и то, что не видимо в этом мире. Если бы мое сознание, мое маленькое сердце могло сразу охватить все Твое величие...

Проведя несколько часов на Солнце я, признаться, немного осоловел. Веды и слова Саи действуют на меня, как горячий кагор. Пьяный от любви, мантр, молитв и образов Саи, стройный ряд которых проносится в моем сердце, уме и теле, я возвращаюсь в комнату. Скоро время бхаджанов. Возвращаются мои украинские соседи. Смешные до коликов в животе...

Тот, что уже постарее, назовем его Сергей Ивановичем, ему около 50ти-60ти, вызывает безмерное уважение. Второй, назовем его Константин - смешной, ему около 30ти, все время острит, но не ранит сердце, а вызывает улыбку.

Старый все время говорит:

- В нашей комнате собрались все поколения. Юноша, мужчина и старик.

И вправду. Мы удивительно разные, но очень близкие. Я все чаще молчу, но иногда не могу удержаться, слушая их беседы, и в голос смеюсь.

Сергей Иванович говорит в первую ночь, обращаясь ко мне:

- Тимур, когда Константин начнет храпеть, начинай повторять Гаятри Мантру! Тогда приходит Саи и поворачивает его набок. А если я храпеть начинаю, тот тут Гаятри Мантры мало. Надо еще и Саи Гаятри сто восемь раз повторить!

Все мои ночи проходят в молитвах... Саи не редко забывает придти и повернуть кого-нибудь набок. Наверное, Ему надоело, что повернув одного - начинает храпеть сразу другой. Я часто боюсь разбудить их от смеха...

Вечером в семь начинаются бхаджаны. Я плохо пою, мой голос редко пробивается, поэтому еще в середине бхаджанов я беру чаши с вибхути и иду к выходу. Стою и начинаю молиться. Все выходят и я, кланяясь, каждому предлагаю вибхути.

В какой-то момент я понял, что кланяться людям бесполезно.

"Саи! Я буду поклоняться Им так же, как Тебе! Глядя на Них я буду видеть Атму, которую я вижу, глядя на Тебя!"

И вскоре, я забываю себя в этом маленьком служении. Каждому я кланяюсь мысленно в самые стопы, нередко припадаю к ним, на самом же деле от меня только слышно:

- Вибхути. Саи Рам. Вибхути. Саи Рам. Вибхути. Саи Рам...

Это самое большое служение, которое я когда-либо совершал в своей жизни. Виной ли тому Шанкарачарья или Атмабодха, Саи или Бхаджаны - я не знаю. Никогда в жизни, в моей голове не было такой чистоты и ясности. Господь, когда преданный только начинает путь, временно освобождает преданного от всех его грехов, давая ему вкусить плоды преданности немедленно, прививая вкус к служению и садхане... и к каждому свой подход.

Я так и ни разу не побывал на этих кружках Общечеловеческих Ценностей. Но я побывал в сердце каждого преданного и нашел там убежище... Что еще нужно преданному? Что еще нужно вспоминать моему уму в момент смерти?